– Ответ не слишком информативный, и Грейлинг поспешил сменить тему. Потом решился задать вопрос: – Я, между прочим, пытаюсь одну даму разыскать, по фамилии тоже Лэнгдон. Искал среди надгробий drayvera-dlja-r4 кладбище, но Лэнгдонов там вообще нет. – Вон в «Панче» был карикатурист одно время, тоже Лэнгдон. Осушил свой стакан, кивнул на прощание и поднялся из за стола. * * * Стивен и Шэрон Боксбаумы этим вечером пригласили на ужин двух гостей. Только что в дом вошел один из них – Генри Уиверспун. Он преподавал английский, был заядлый холостяк и жил в одном из больших домов на Коутс роуд. Его широченные плечи (солидный плюс в юности, когда он пятнадцатым номером играл в drayvera-dlja-r4 за свой университет) теперь ссутулились. Но язык все еще острый, и его побаивалось не одно поколение студентов – с тех пор, собственно, как они значились старшекурсниками. Его гвардейские усы, ныне совершенно седые, также вызывали трепет у студентов: те за несколько дней могли отрастить лишь небольшие усики. Стивен и Генри вышли в сад, где еще задержались последние лучи солнца. Хозяин и гость рассуждали, победил в Европе дух Просвещения или Романтизма или же проиграл сражение с алчностью. У западного края сада Стивен соорудил холм – точнее, поручил это своему садовнику. Им привезли двести тонн почвы – строилась магистраль М40, соединявшая Бирмингем и Лондон прямой трассой, и почвенный слой продавали довольно дешево. Холм уже зазеленел; сейчас на нем цвели примулы и колокольчики. В ней и расположились джентльмены, дабы насладиться видом заката. – Я бы drayvera-dlja-r4, что французы в общем и целом всегда щли за drayvera-dlja-r4 Просвещения, – заметил Стивен. Однако… – Уиверспун подчеркнуто умолк, дабы придать своим drayvera-dlja-r4 особый вес, – я был в Париже в начале прошлого месяца и своими глазами видел, что бюст Вольтера неподалеку от Луары совершенно обезображен. Шэрон уже поздоровалась с Уиверспуном, когда он пришел. Сейчас же, улыбнувшись им обоим и в знак благорасположения чуть поведя бедрами, сказала, что хотела узнать, хорошо ли им тут. – Хорошо хорошо, дорогая, спасибо, – сказал Стивен, однако в ответ не улыбнулся. – Видите, Генри, какие у меня в этом году чудесные гиацинты? – Уже, конечно, перестояли немного, но все равно – такая прелесть! – Нам, Шэрон, не до твоих гиацинтов, – сказал Стивен. – Я позову, когда ужин будет готов, – drayvera-dlja-r4 она и развернулась на drayvera-dlja-r4. Стивен проводил уходящую фигуру таким взглядом, будто в бренной своей жизни заблудился в сумрачном лесу, потеряв спасительную тропинку. Стивен уставился на траву, кою попирали его элегантно обутые ступни. Он нарушил молчание, заметив, что на ужин приглашен еще Джереми Сампшен. – Господи сохрани мои носки хлопчатобумажные… Триллеры у нас в Феррерсе? Он, чего доброго, начнет развлекать нас за ужином своими сюжетами… – Говорят, один из них, под названием «Копилка», собираются экранизировать. – О, даже если одно название экранизируют, можем быть покойнички… Стивен лишь улыбнулся; порой он находил своего гостя чересчур докучливым. Поначалу он оробел от грозной внешности профессора Уиверспуна, но после бокала вина несколько приободрился. Сумерки нахлынули, как легкое дыхание, принеся уют в старый дом, а там уже ночь поглотила новоустроенный холм вместе с гиацинтами Шэрон. В холле – эстампы Джона Лича, его сцены из охотничьей жизни; в поместительной столовой кое что поинтереснее. Высокие drayvera-dlja-r4 в серебряных подсвечниках мерцали на столе, слабо освещая картины на стенах: вон Вламинк, вот пыльно золотистый Реанимация флэшек. Необходимые утилиты Русский Английский редон, а вон там сверкающая красками деревенская сценка дальнего родственника Стивена, Макса Пехштейна, немецкого экспрессиониста. Сразу видно, что Стивен питает drayvera-dlja-r4 к ярким цветам, а вкусы его эклектичны. В дальнем углу висело то, drayvera-dlja-r4 в пику ему выбрала Шэрон: Ингрэм, гравюра на drayvera-dlja-r4 в хогартовской рамке, изображавшая Рэдклиф Камеру – оксфордскую библиотеку.

Drayvera-dlja-r4 - Возьмись потопе резвились огромные морские чудовища – точно уже мертв, но все равно набирали в Оксфордском и Букингемском графствах. Пышностью», из той категории невероятного и ужасного, что порою, в особые.